Владимир Немцов - Аппарат "СЛ-1" [= "СЛ-1"]

Он рассказал нам о двух способах, разработанных в его лаборатории, причем заметил, что наиболее эффективен последний.

— Любая металлическая конструкция, обработанная при помощи этого аппарата, — тут Омегин похлопал по медному цилиндру, — навсегда становится свободной от болезни, именуемой коррозией.

Я слушал Омегина и с удивлением наблюдал за Мартыном. Он медленно развернулся, подполз к инженеру вплотную и уткнулся ему в ноги.

Омегин поднял глаза, и я почувствовал в его взгляде упрек и сожаление. «Какие несерьезные ребята!» — наверное, думал он.

Я был смущен и поспешил объяснить Алексею Константиновичу, что мы с ним занимаемся общими делами: у него испытание нового аппарата, у нас то же. И ничего, что наша модель похожа на игрушку. Работает она надежно. Нам нужен рубидий, и мы его, конечно, найдем.

— Вероятно, в своих поисках горной смолы вы встречали карналлиты или лепидолит? — спросил я. — Почему вы об этом не говорите нам? Больше того, — я продолжал наступать, — мне кажется, что сейчас в одном из ваших карманов лежит кусок минерала, в состав которого входит рубидий. Смотрите, наш Мартын все время около вас крутится…

— Что вы пристали со своим Мартыном! — проворчал Омегин, но тут же рассмеялся.

Мартын помчался в глубину двора. Торопливо шлепая гусеницами, он догонял пожилую женщину. В руках она держала разрисованный фарфоровый чайник, из которого шел пар. Женщина уже свернула к жилому корпусу, но, вероятно, услышав за собой странное шлепанье гусениц, быстро обернулась.

На лице ее отразилось удивление, затем страх, и женщина, расплескивая чай, со всех ног побежала к двери.

Мартыну словно больше ничего и не нужно было. Он, как живой, самодовольно и лихо развернулся, выключив левую гусеницу, затем остановился и уперся блестящим носом в лужицу дымящегося чая.

Я подбежал к нему. На шкале стоял все тот же индекс рубидия. Мне было непонятно: при чем же тут чай? Почему модель пошла по этому запаху?

Андрей поднял Мартына и смущенно посмотрел на дверь, где скрылась испуганная женщина.

— Может быть, наши аппараты просто не чувствуют рубидия, — хмуро заметил он. — Наверно, запахи этих окислов очень слабы. Вот тубероза — это другое дело.

— Надо проверить усилители, — раздраженно оборвал я Андрея. — Сейчас Мартын и туберозы не почувствует. Гоняется за всеми, как обыкновенный дурашливый пес.

— Нет, этого не может быть, — Андрей повернул ручку шкалы на спине модели. — Сейчас проверим…

— Скорее ко мне, молодежь! — крикнул Омегин. — Да бросьте же вашу собаку. Включаю на полную мощность!

Андрей понес Мартына к машине.

Возле нее стоял человек в щегольских сапогах и с любопытством смотрел на наши опыты. Андрей недоверчиво покосился на него.

— Ничего, ничего, — заметил Омегин, — это здешний хозяин — комендант дворца. Можете смело доверить ему свою игрушку.

Я в волнении шагал по двору. Гудела установка Омегина. Да, его успехам можно было позавидовать. Нас же встречали одни только неудачи. Рубидий всюду… Какая насмешка!.. Я подошел к воротам и вдруг во дворе среди кустарника заметил желтый обод колеса. Это был наш мотоцикл. Значит, Сандро где-то здесь.

Тонкий, высокий до боли в ушах свист прорезал воздух. Омегин повернул ручку на пульте. Голубой луч пополз с этажа на этаж, осторожно обходя окна и балконные двери. Омегин слегка повернулся назад, прислушиваясь к гудению мотора. Голубой луч скользнул вправо, и оконное стекло со звоном рассыпалось в прозрачную стеклянную пыль.

Я подбежал к машине. Омегин нахмурился и сердито махнул рукой.

— Вот досада! Комендант нас за это не похвалит. Вы, конечно, понимаете, что сам луч, который сейчас выдавил стекло, невидим. Но для того, чтобы избежать таких неприятностей, — он указал на разбитое окно, — пришлось соединить невидимый луч с цветным прожектором. Иначе бы ни одного стекла не осталось.

Омегин снова повернул прожектор.

Из-за угла здания к нам бежал пожилой человек в темном пальто с золотыми позументами. Я обратил внимание на золотые буквы «Д.К.», блестевшие у него на петлицах. По-видимому, это был швейцар из Дворца культуры.

— Товарищ Кудашов, — звал он коменданта, — надо подняться наверх. Там кто-то кричал… Как бы беды не было.

Омегин резко выключил рубильник и спрыгнул с машины. Прекратилось гудение трансформатора — синий луч погас.

— Как же так? — прошептал Омегин. — Я предупреждал ее… Нельзя подходить к окнам.

Вдруг я вспомнил о Сандро. Наверно, он был в здании.

— Что могло случиться? — спросил я также шепотом.

Омегин указал на прожектор.

— Ультразвук. Может быть смертельным.

Помню как Омегин; Андрей и я бежали по коридорам дворца. Андрей на ходу доказывал, что невероятно получение столь огромной мощности ультразвука, которая бы представляла опасность для человека. Два круглых плафона у входа в бельэтаж, как желтые глаза тигра, зло смотрели на нас, не предвещая ничего хорошего.

«А вдруг это кричал Сандро? — думал я. — Если что-нибудь с ним случилось, то его надо искать именно на третьем этаже, где синий луч разбил окно. Сквозь стены ультразвук проходит уже ослабленным. Это не страшно».

Во многих комнатах окна были открыты. Значит, требовалось обследовать весь дворец. Мы распределили между собой секции здания. Мне досталось правое крыло.

Я ходил по лекционным залам, гостиным. Заглянул в читальный зал, но нигде не видел ни одной живой души.

Странно выглядел этот пустой дворец в яркое солнечное утро, освещенный желтым светом электрических ламп.

Обойдя верхние этажи правого крыла здания, по стенам которого ползал луч ультразвука, я почему-то успокоился и решил, что Сандро, видимо, все-таки успел уйти из дворца до испытаний установки. Мы договорились с Андреем и Омегиным после проверки здания встретиться в гостиной на четвертом этаже. Скоро я был уже на месте.

Подойдя к окну, я приподнял тяжелую бархатную портьеру. На полу стоял квадратный ящичек из пластмассы с металлической решеткой и двумя круглыми циферблатами. Такие приборы я видел в машине Омегина. Они отмечали интенсивность ультразвуковых колебаний, проходящих сквозь стены.

Я открыл дверь в соседнюю комнату. Там никого не было. Перешел в следующую…

Опять гостиная. «Может быть, здесь я должен встретиться с Омегиным и Андреем?» — подумал я и, приподняв тяжелую портьеру, увидел зеленый, как луг, ковер, шелковую обивку кресел, угол аквариума, стеклянные яркие цветы люстры. Совсем низко над водой висел лиловый колокольчик.

Распахнул портьеру пошире и в смущении остановился. В глубине гостиной, на фоне светло-зеленого гобелена, стояли две фигуры.